ЧТО ТЯНЕТ НАС ОБРАТНО В ССР? НЕ ФСБ И НЕ "ЕДИНАЯ РОССИЯ"

[darth_mickey]

Оригинал взят у storm100 в ЧТО ТЯНЕТ НАС ОБРАТНО В ССР? НЕ ФСБ И НЕ "ЕДИНАЯ РОССИЯ"

Возвращается ли Россия к советским устоям? Об этом много ведется споров, участники которых охотно приводят аргументы как за, так и против. Но вся эта дискуссия кажется исполненной смысла, только если не обращать внимания на экономическую проблематику. Потому что, приняв в учет хозяйственные реалии, станет очевидно: из СССР мы просто никуда и не уходили.

Советский Союз рухнул четверть века тому назад, на излете того периода, который в мире принято называть индустриальной эпохой. За прошедшие годы движителем глобальной экономики стали новые отрасли – информа­ци­он­ная, коммуника­ционная, фармацевтическая, финансовая. В 1990 году в США самой крупной по капитализации компанией была General Motors, а в десятке состояли также Ford, Exxon, Mobil, Chrysler, DuPont и Texaco; сей­час на первом месте – Apple, а в десятке – Google, Microsoft, Berkshire Hatha­way, Wells Fargo и WalMart. Из первых десяти не выпали только ExxonMobil (отча­сти потому, что объединились) и General Electric. Среди 30 корпораций, ныне входящих в индекс Dow Jones Industrial Average, 14 не состояли в нем на момент его последнего в «советские времена» пересмотра 6 мая 1991 года.

В итоге у нас сохранилось то пренебрежение ролью человека, которое лежало в основе советской системы

В отраслях, которых вообще не существовало в той же Америке 25 лет назад, было создано до 15 млн рабочих мест, и сегодня технологии творят чудеса, не только сокращая потре­бность экономики в ресурсах, но и позволяя производить их там, где, казалось бы, они на­всегда обречены быть самым дефицитным товаром. Именно сдвиг акцента с отраслей, в которых наиболее ценились труд и ресурсы, к тем, где главную роль играют творчество и оригинальность, и изменил современные западные общества, сделав их более открытыми и толерантными, чем когда бы то ни было прежде. И, напротив, неспособность России перестроиться еще больше привязала ее к ресурсам, к абсолютизации пространства, к геополитике и в итоге обусловила сохранение того пренебрежения ролью человека, которое лежало в основе советской системы. Демократия и либерализм вряд ли могут привиться там, где люди, их инициатива и таланты, их потребности и ожидания практически не имеют значения.

Однако проблему не стоит сводить к нашему отставанию от Запада, само по себе это ничего не определяет.

Главное – в отсутствии динамики. Сегодня часто сравнивают Россию с Китаем; якобы нас роднит готовность противостоять «засилью Америки», склонность искать «особый путь», не подстраиваясь под шаблоны глобализации, и многое другое. При этом Китай вовсе не постиндустриальная страна: доля промышленности в ВВП (42,6%) здесь одна из самых высоких в мире. Но и сравнение с КНР показывает, насколько плотно мы завязли в «болоте» прошлого. Если сравнить списки круп­ней­ших компаний России и Китая, можно заметить принципиа­льную разницу.

В нашем случае 34 корпорации из 50 лидеров по объему продаж представляют энергетический сектор, металлургию, машиностроение и транспорт – отрасли, в которых со времен распада СССР не произошло почти никакого обновления основных производственных фондов («Газпром» и «Роснефть», «Норильский никель» и РЖД, «Россети» и «РусГидро», НЛМК и «Северста­ль» – все они живут на заделах, сделанных в советские времена). Среди оставшихся 14 мы видим пять ритейловых сетей и четыре банка, а полностью с нуля поднялись разве что «Вымпелком» и «Мегафон», «Фольксваген Груп Рус» и «Автотор». В списке ста крупнейших по капитализации – 74 компании, практически полностью работающие на советских осно­вных фондах, восемь бан­ков и три ритейлера. Новые сектора представляет «большая тройка» мобильной связи и две интернет-компании (Mail.ru Group и Yandex). В Китае среди ста крупнейших по капитализации китайских компаний серьезно зависят от производственных мощностей 25-летней давности только… четыре; при этом в списке – 29 банков и страховых компаний, 21 индустриальная корпорация и семь компаний, оперирующих в сфере связи и интернета. Новый производственный сектор и ча­стные банки – вот рецепт ухода от традиционной экономики. Госбанки плюс сырьевики – рецепт консервации прежнего порядка.

Новый производственный сектор и частные банки – вот рецепт ухода от традиционной экономики

Однако даже все отмеченное выше не служило бы приговором системе, если бы не ее главная характерная черта – неразвитие. Энергетика, сырьевые товары, транспорт (за исключением морского), металлургия – это те сферы, развитие которых в мире наталкивается на вполне объективные ограниче­ния. С 1990 по 2015 год число производимых в мире компьютеров выросло в 70–75 раз, число пользователей мобильной связью – в 450 раз, объем интернет-трафика увеличился более чем в 11 тысяч раз, в то время как потребление стали менее чем в 2,1 раза, а нефти – всего на 32%! Суммарная капитализация входя­щих в список FT500 на начало этого года 29 фармацевтических и биотехнологических компаний превысила общую стоимость состоящих в том же спи­ске 41 нефте- и газодобывающей корпорации. Россия с ее производственной структурой попадает в самый дальний с точки зрения перспектив раз­вития угол глобальной экономики, но при этом ей удается не развиваться и по своим внутренним причинам: с 1990 по 2013 год объем добычи газа у нас вырос на 2,5%, тогда как в Катаре – в 25,2 раза; добыча не­фти подросла на 4,6%, тогда как в Казахстане более чем в 3,2 раза (данные BP Sta­tistical Review of World Energy 2014). Производство стали в России в 2014 году на 21% недотягивало до показателей РСФСР 1990 года, производство цемента – на 18% (в Китае за эти годы объемы в данных отраслях в натуральном выражении выросли соответственно в 10 и 12 раз).

Я убежден: российское общество не может порвать с советским прошлым не потому, что наш народ стремится к традиционности и отвергает прогресс, и не потому, что население предпочитает твердую автократическую власть либеральным демократическим экспериментам. В основе нашего квазисоветского созна­ния лежит советская организация экономики – ориентированная на масш­табы, а не на эффективность; абсолютизирующая основные фонды, а не че­ловеческий капитал; делающая акцент на связанность производствен­ных и финансовых компаний и государства; наконец, основанная скорее на пере­распределении существующих активов, чем на производстве новой стоимо­сти. Это, в свою очередь, означает, что современные российские либера­лы совершили историческую ошибку, когда в 1990-е годы они восприняли приватизацию крупных государственных активов как гарантию невозвра­щения в советское прошлое. На самом же деле этот процесс привел к неви­данному в современном мире явлению – он породил группу самых богатых и успешных людей, накрепко связанных с индустрией вчерашнего дня. Все­го менее 30 из 537 новых миллиардеров, появившихся в США с 1990 по 2013 год, поднялись на сырье или металлургии; среди 100 богатейших людей того же Китая 69 представляют сектор финансовых услуг, операций с недвижимостью, производство коммуникацио­нного и информационного оборудования, интернет, связь и фармацевтику (трое из первой пятерки – интерн­ет-бизнесмены). Состав российского олигархического класса мы хорошо знаем: это почти исключительно владельцы или подрядчики сырьевых компаний, металлургических предприятий или получатели государственных контрактов. Все они и выступают, какими бы либералами они себя ни считали, хранителями «советскости» новой России.

Хозяйс­т­венные факторы держат нас в прошлом сильнее, чем «Единая Россия», ФСБ и Русская православная церковь

Насколько основательными могут быть надежды на то, что в будущем нам удастся вырваться из той западни, в которой мы оказались? Я не рискну быть оптимистом в этом вопросе по одной вполне понятной причине. Хозяйственные факторы держат нас в прошлом сильнее, чем «Единая Россия», ФСБ и Русская православная церковь, вместе взятые, но симбиоз сырьевой эко­но­мики, репрессивной политики и давно отжившей идеологии обусловливает еще один, самый опасный процесс – бегство предприимчивых и образованных граждан за пределы страны. Не вдаваясь в детали (я проводил исследования по этой теме год-два тому назад), скажу, что за пределами России выходцами из нашей страны контролируется экономика, по своим масштабам сопоставимая с экономикой Российской Феде­рации (а по креативному потенциалу диаспора превосходит внутрироссийские возможности). В условиях глобализации сдвиг от устарелой экономики передела к экономике созидания будет только ускорять отток из России самых перспективных сограждан, что, в свою очередь, поспособствует закреплению тех тенденций, которые я пыта­лся проиллюстрировать выше. Оставшимся же придется еще долго ощущать себя «застрявшими в СССР».

Советский Союз десятилетиями жил с верой в силу марксистской теории, возвещавшей пришествие коммунизма. В этом предсказании Карл Маркс ошибся, но в том, что именно экономика определяет политику и социальный строй общества, он был совершенно прав. И сегодня, судя по всему, нам стоит признаться себе, что за полусоветский характер нашего общества практически в равной степени ответственны как самые консервативные выходцы из КГБ, так и наиболее либеральные из их оппонентов.

Владислав Иноземцев

Доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества

20 мая 2015, 11:35

https://slon.ru/posts/51710